Ставка на Проходимца - Страница 65

— Не спится? — поднял бровь Данилыч. — Какой-то ты хмурый, Леш…

— Не могу понять, что меня беспокоит, — пробормотал я, потерев лицо. — Словно забыл что-то важное… или даже не забыл, а должен узнать, но никак не пойму, что же это…

— Ну загнул… — Данилыч повернул ко мне лицо, глаза прищурены внимательно: — Предчувствие, что ли, какое?

— Да что-то вроде, — я пожал плечами. — Только понять бы, чего это предчувствие…

— Да, что-то есть, — кивнул Данилыч. — Я тоже ощущаю. Томит как-то, словно перед грозой. Только на дождь у меня колено обычно ломит, а тут — ничего. Может, поднявшийся ветер виноват? Я говорил с местными в той деревне, где мы стояли: говорят, что, двигаясь на юг, мы попадем в еще одну деревню. А за ней недалеко — оранжевая дорога. День-два пути на лошадях, говорят… — Данилыч помотал указательным пальцем в воздухе: — Скорость у нас поприличнее, чем у конного каравана, так что, думаю, — к закату будем! Тем более что и карта, которую я выцыганил у того Привратника, что-то такое показывает. Типа выезд недалеко должен быть.

Данилыч говорил вроде уверенно, но все равно в его голосе и поведении проскакивала какая-то нотка, диссонирующая с выбранной им бравурной темой.

— Ты все мне рассказал? — спросил я у него напрямик.

Данилыч помолчал, двигая бровями, потом хлопнул крепко ладонью по рулевому колесу… и тут же погладил его, словно извиняясь перед машиной за грубость.

— Меня еще предупреждали о чем-то, — наконец признался он. — Только смутно как-то, словно сами не понимали, о чем речь… Странно! — Он повернул голову ко мне. — Местные словно и сами толком не знают! Этот лысый, с чубом на затылке — старейшина, чтоб его! — мямлит, словно на горшке со льдом сидит! — Данилыч приоткрыл дверцу и попытался сплюнуть за борт, но порыв ветра вернул плевок обратно, и водитель яростно стал тереть испачканную слюной и пылью рубаху.

Я сделал вид, что ничего не заметил, но это, похоже, только подогрело негодование Данилыча, что начал искоса на меня поглядывать, словно я был в каком-то родстве с деревенским старейшиной.

— О чем же они не знают? — сказал я, когда пауза затянулась.

— Да вроде какая-то пора наступает неблагоприятная для поездок, — пожал плечами Данилыч. Он уже остывал, успокаиваясь. Отходчивый…

— Ничего толком не понять, что они там бормочут! Про перемещение какое-то… про большую воду… Про то, что горы пойдут через долины… Что это значит — ума не приложу. Предлагали остаться, покабольшая лунане пройдет… это месяц, что ли? Да за месяц здешнего времени столько на Гее и Земле пройдет! У меня внучка подрастет, блин!

— Может, полнолуние имели в виду? — неуверенно предложил я.

— Луна здесь яркая, это точно, — заметил Данилыч.

— Не видел.

— Она под утро ненадолго появляется над горизонтом. Узкий такой серпик, но яркий — страсть! И поболее нашей луны раза в два.

— Красиво, наверное, — пробормотал я, вглядываясь в горизонт слева от кабины «Скании». Голова Данилыча мешала, перекрывая обзор, и мне никак не удавалось понять, что же я там вижу… Сердце неприятно сжалось, предчувствуя что-то необычное и от этого — страшное.

— Данилыч, останови-ка…

— С чего? — удивленно проговорил Данилыч. — Переел за обедом?

Он повернул голову вслед за моим взглядом и, хмыкнув неопределенно, ударил по тормозам. Кабину дернуло. Данилыч отпустил тормоз, потом снова нажал, опять отпустил…

Автопоезд еще не до конца остановился, а я уже, прихватив бинокль, спрыгивал из высокой кабины на раскаленную землю. Обежал кабину вокруг, остановился, замерев, пытаясь осознать открывшуюся перед глазами картину. Раскаленный ветер ударил меня в грудь, мгновенно пересушив глаза и глотку, заставляя попятиться к кабине…

— Дела-а-а, — протянул Данилыч, открыв дверцу со своей стороны.

Кроме этого он ничего не сказал, да и я не знал, как прокомментировать увиденное. Больше всего это напоминало огромное округлое облако, освещенное послеобеденным солнцем. Только таких ровных облаков я еще не видел: линия напоминала не грозовой фронт, а именно верхний край диска, поднимающегося из-за горизонта. В принципе, это еще походило на серп луны, пробивающийся через голубизну атмосферы в солнечный день, только это был не серп, да и размеры его просто потрясали: ширина видимой части равнялась примерно десятку диаметров солнечных дисков на закате.

— Это чего за хрень? — раздался невнятный за шумом ветра недоуменный голос Санька.

Наш штурман сонно пялился из-за плеча Данилыча на поднимающееся из-за горизонта явление.

— Этому миру хана? — спросил Санек. — Это астероид приближается?

— Не каркай! — одернул его Данилыч и двинул локтем назад, попав Саньку под дых.

Санек хрюкнул, исчез в глубине кабины.

— Нет, — уже спокойнее сказал Данилыч, — это не астероид. Кажется, это та «большая луна», о которой меня предупреждали в деревне. Знать бы еще все последствия, которые она вызовет…

Пискнул сигнал интеркома, динамик в кабине что-то прощебетал голоском Ками…

— Не нужно вам никуда выходить! — недовольно пробурчал в микрофон Данилыч. — Ничего не случилось. Сидите себе в каюте, непоседы, сейчас дальше поедем! Ну не сидится им спокойно…

Протянув последнюю фразу, он закрыл дверь кабины. Я обежал кабину вокруг и тоже вскарабкался внутрь, хлопнул дверцей, облегченно переводя дух после мощного и горячего обдува, которым угостили меня снаружи…

— Последствия появления такого большого тела в непосредственной близости от планеты могут быть колоссальными, даже — катастрофическими! — рассуждал уже оправившийся от Данилычева толчка Санек. — Ураганы, огромные приливы и отливы, скачки давления и температуры…