Ставка на Проходимца - Страница 56

— Имар, из чего у тебя подошва? — спросил я.

Пионец приподнял удивленно брови, переложил винтовку поудобнее.

— Данилыч резину дал. Сказал — со старой камеры…

— Погоди, — заинтересовался я, — это ты сам себе обувку соорудил?

Имар кивнул.

— Сам пошил? — оживилась Люська. — Молодец какой! А мне можешь пошить? А то я в кроссовках мучаюсь: тут так жарко…

Имар кинул быстрый взгляд в сторону Люськи и промолчал. Отлынивает? Или ему неприятно делать что-то для белокожей девушки? Он же нацист-партизан. Кто знает, что творится в этой темной голове, какие мысли бродят…

Пионец остановился. Я также притормозил мотороллер. Имар приложил ладонь козырьком к глазам, всмотрелся в увеличившуюся в размерах горную гряду и полез в один из своих многочисленных карманов, достал такую знакомую мне трубку портативной рации…

И как я забыл, что в «Скании» есть радиостанция?! Да и почему Санек с Имаром раньше не попытались связаться с Данилычем, чтобы передать ему о том, что нашли меня и возвращаются назад?

— Теперь рация должна брать, — ответил на мои невысказанные вопросы Имар. — Поселок находится в долине между склонами, а те экранируют радиосигнал. Теперь мы вышли напротив входа в долину, и сигнал должен пройти.

К нам подсеменил угрюмый, старающийся не смотреть на Люську Санек.

— Есть сигнал? — буркнул он.

Имар включил рацию и протянул ее мне. Я приложил прямоугольник, больше похожий на мобильный телефон, к уху и проговорил в молчаливый, еле слышно шипящий эфир:

— Данилыч! Данилыч, ты меня слышишь?

Какое-то время трубка молчала, и я еще пару раз проговорил заклинание вызова водителя. Наконец в трубке что-то щелкнуло, и далекий женский голосок проговорил с легким акцентом:

— Да, кто говорит? Это ты, Санек?

Неужели — Ками? Я как-то совсем забыл, что с Данилычем и Саньком и непонятно по какой причине оставшимся с ними Имаром в «Скании» была еще и Ками… Кажется, там, на Пионе, девочка разнесла в клочья пулеметной очередью своего брата, огорчившись тем, что он как раз и не был на самом деле ее братом…

— Это Алексей, — сказал я в трубку рации. — Это ты, Ками?

— Ле-ха! — радостно отозвался звонкий даже через поганую связь голосок. — Вы где, Ле-ха?

— Мы тут все недалеко, — ответил я, окидывая взглядом Санька и Имара. — Часа через три будем у подножия гор. Если только мотороллер не расплавится…

— Да включи ты громкую связь! — прорвался в трубку ворчливый голос Данилыча. — Леха! Здорово, Проходимец! Прорвался все-таки! Ты с мотороллером? Наших встретил? А семью не вывез?

— Только Людмилу, — немного севшим голосом пробормотал я. — Вот вчера Санька с Имаром повстречал…

— Поня-атно… — протянул Данилыч. — Слушай, а чего: вы все вместе по пустыне волочитесь?

— Ну да…

— Бросай этих гавриков, — деловито отрезал Данилыч. — Сами дойдут, не маленькие. А тебе не нужно сестру жарой томить — еще тепловой удар получит! Давай, езжайте поскорей в долину — здесь поприятнее будет. Вам нужно будет только через ущелье проехать, а там я вас у въезда в деревню ждать буду, так что давай, кабанчиком! Конец связи.

Я протянул Имару рацию и пожал плечами:

— Говорит, чтобы мы с Людмилой скорее ехали — он нас встретит.

Санек надулся еще больше. Имар же кивнул головой:

— Правильно. Езжайте. — Его палец уставился на Люську: — Ей вредно на такой жаре быч. Держитесь светлых камней и скоро увидите вход в долину. Езжайте смело: местные вас пропустят. Мы подойдем быстро.

Санек помялся немного.

— Рюкзак довезете? — спросил он потерянным тоном.

Я хотел ответить, но Имар опередил меня.

— Свой груз неси сам, — сказал он жестко. — Провизия и вода всегда могуч пригодичься. А оружие, вообще, всегда должно бычь при тебе!

Санек хмуро зыркнул и потащил рюкзак с багажника.

— Ого, как он! — с оттенком удовлетворения произнесла Люська, когда Имар и Санек превратились в две еле различимые точки за спиной. — Он военруком или инструктором по выживанию никогда не был? Своеобразный парень!

— Имар? — переспросил я, как-то с трудом примеряя слово «парень» к кряжистой фигуре пионца, хотя физиономия его и говорила о том, что ее носителю вряд ли было намного больше тридцати. — Да кто его знает, кем он там был! Вот что он через многое прошел, так это — правда…

Я не стал говорить Люське, что наш чернокожий попутчик являлся приверженцем нацистских идей и наверняка положил немало представителей европейской расы из какой-нибудь снайперки, наподобие той, что он сейчас нес на широком плече. Зачем ее расстраивать? Непонятно другое: на кой ляд было чернокожему расисту оставаться в светлокожем экипаже после того, как Инспектор помог им выбраться с Пиона? Не знал куда пойти, боялся потеряться в неизвестном ему мире? Один Бог знает… Да и некогда мне было об этом рассуждать: так называемая дорога, отмеченная светлыми камнями, не позволяла отвлекаться: хоть неизвестные благодетели и освободили ее от крупных булыжников, все же она не годилась для активной езды на японской игрушке. Так что рулить, объезжая камни и выбоины, мне приходилось изрядно.

— А Санек твой все-таки противный, — продолжала рассуждать Люська. — То вертлявый, что телом, что языком, то — смотри-ка! — раскис, как кисейная барышня…

— Ты же сама хотела предложить ему вместо себя ехать, — подначил я, стараясь перекричать шум ветра в ушах.

— Я его просто не поняла тогда, — ответила Люська прямо мне в ухо (я даже поморщился от громкости ее голоса). — Подумала: действительно устал парень. Худенький, не то что Имар…